Участники форума призвали Душанбе отказаться от уголовных статей за клевету и оскорбления

Классическая картина «Клевета» Сандро Боттичелли из флорентийской галереи Уффици
Оскорбление и клевета — в Таджикистане уголовно наказуемые деяния. Причем Уголовный кодекс республики содержит отдельные статьи, наказывающие за диффамацию в отношении чиновников.

Проблеме изъятия из Уголовного кодекса Таджикистана статей о клевете и оскорбления была посвящена прошедшая в конце минувшей недели в Душанбе международная конференция, организованная при поддержке Фонда развития демократии ООН, ОБСЕ и «Интерньюс Нетуорк». В ее работе приняли участие более сотни представителей власти, НПО, СМИ, ученые и правозащитники. Участники форума приняли обращение к правительству и парламенту Таджикистана, в котором призвали власти декриминализовать статьи о диффамации. Вместе с тем, дискуссия показала, что единого мнения по этому вопросу в обществе сегодня нет.

Нужна ли защита таджикским чиновникам: «за» и «против»

Оскорбление и клевета – в Таджикистане уголовно наказуемые деяния. Причем, Уголовный кодекс республики содержит отдельные статьи, наказывающие за диффамацию в отношении чиновников. Должностные лица не должны обладать особым иммунитетом, говорит судья Верховного суда Таджикистана Лариса Кабилова.

«Я считаю, что за клевету и оскорбление должно быть единое наказание, не зависимо от того, в отношении какого лица она распространяется – в отношении чиновника или простого гражданина. Потому что, в первую очередь, затрагиваются интересы личности», — отмечает Кабилова.

Противоположной позиции придерживается председатель парламентского Комитета по правопорядку, обороне и безопасности, депутат Абдуманнон Холиков. По его мнению, работники органов власти выполняют очень ответственную миссию, и если закон позволяет их критиковать, то должен и защищать от «злоупотреблений» и оскорблений. Причем, наказание должно быть именно уголовным, уверен Холиков.

«Думаю, что отдельные статьи в Уголовной кодексе по охране чести и достоинства президента, военных и должностных лиц пока нужны. Эти лица выполняют государственные обязанности, и их нужно защищать, чтобы они смело их выполняли, работали на благо общества. Почему к ним мы всегда относимся односторонне? Получается, что их нужно только бить, а защищать их никто не должен?», — заявляет Холиков.

Кому привилегии, а кому самоцензура

Правозащитники и представители масс-медиа, в свою очередь, выступают не только за унификацию наказания за диффамацию, но и за полный вывод таких статей за пределы уголовного производства. Конфликты на почве оскорбления и клеветы должны решаться гражданско-правовыми методами. Как показывает практика, подавляющее большинство уголовных дел, возбуждаемых в Таджикистане по статьям «Клевета» и «Оскорбление», касаются отношений журналистов и чиновников. Статьи в Уголовном кодексе о защите чести и достоинства должностных лиц ставят их в привилегированное положение, а в работниках СМИ только усиливают самоцензуру, отмечает редактор негосударственной газеты «Азия-Плюс» Марат Мамадшоев.

«Если государство говорит, что гражданское общество должно помочь ему в борьбе с коррупцией, что оно должно более активно разоблачать коррупционеров, то государство должно пойти навстречу этому обществу и создать ему максимально благоприятные для этого условия. И одним из таких благоприятных условий как раз и есть отмена уголовного наказания за клевету и оскорбление. Существование такого наказания, безусловно, приводит к усилению самоцензуры в СМИ. Но пока наши чиновники и законодатели не готовы серьезно обсуждать эту проблему. Хотя, с другой стороны, мы видим, что у нас достаточно неожиданно был введен мораторий на смертную казнь. Поэтому нельзя исключать, что власть может также неожиданно пойти и на такую меру», — говорит Мамадшоев.

Вопрос имиджа

Статьи о диффамации должны быть изъяты из уголовного кодекса Таджикистана, в том числе и потому что республика приняла на себя международно-правовые обязательства, которые необходимо выполнять. В демократическом обществе репрессии за сказанное слово недопустимы, и власти должны это осознать, говорит председатель Коллегии адвокатов Согдийской области Таджикистана Мохира Усманова.

«В 2005 году Таджикистан отчитался о выполнении своих обязательств по Международному Пакту о гражданских и политических правах, после чего Комитет ООН по правам человека вынес Таджикистану рекомендации по приведению национального законодательства в соответствие с международными стандартами, в том числе и по декриминализации статей о клевете. И вот буквально через 2-3 года Таджикистан опять должен отчитываться перед Комитетом по поводу выполнения этих рекомендаций. И поскольку это вопрос международного имиджа Таджикистана, то, я думаю, что декриминализация статей 135, 136 перед нами стоит очень остро. Ведь не секрет, что существование уголовной статьи за клевету – очень хороший предлог для преследований. В тех странах, которые имеют в национальном законодательстве такие статьи, госвласть может использовать этот повод клеветы для преследования инакомыслящих – правозащитников, журналистов. И очень хочется, чтобы представители власти вняли наконец-то и услышали, что национальное законодательство нужно пересмотреть», — отмечает Усманова.

Опасаясь, что Россия удовлетворит запрос Таджикистана о его экстрадиции, опальный главный редактор одной из таджикских оппозиционных газет и руководитель движения «Ватандор» Дододжон Атовуллоев решил искать убежища в Париже.

В интервью Атовуллоев рассказал корреспонденту EurasiaNet, что решил покинуть Россию, когда узнал о прибытии в Москву представителей таджикских спецслужб с намерением взять его под стражу. В конце сентября душанбинские власти выдали ордер на арест Атовуллоева по обвинению в клевете на президента Эмомали Рахмона и антигосударственной деятельности.

«Хорошо, что я теперь здесь, в Европе, живой и невредимый», – сказал Атовуллоев по прибытии в Париж.

Бегству Атовуллоева помогло наличие у него немецких выездных документов, которые он получил в 2001 году, когда ему был выдан вид на жительство в Германии. Российские власти не предприняли попыток помешать оппозиционеру сесть в самолет, отправляющийся в Париж. Возможно, говорит Атовуллоев, предотвратить возможный инцидент помог тот факт, что в аэропорт приехала бригада немецких телевизионщиков, чтобы запечатлеть его отъезд.

Решение покинуть Москву, возможно, и было принято под влиянием момента. Однако, по словам Атовуллоева, он начал задумываться о необходимости скорейшего отъезда, когда ему шепнули, что таджикские власти собираются снова возвращать его в Душанбе. «У меня был запланирован ряд встреч с французскими политиками, дипломатами, корреспондентами и представителями НПО для обсуждения проблем Таджикистана», – рассказывает Атовуллоев.

Франция, вероятно, станет для него лишь транзитной страной. Оппозиционер намерен в скором времени перебраться в Гамбург, где подождет, пока «буря» в Москве не утихнет.

В не слишком отдаленном будущем Атовуллоев надеется вернуться в Москву, ибо туда могут сравнительно легко добраться таджики, и ему как таджикскому оппозиционеру сподручнее осуществлять свою деятельность, находясь в российской столице.

«В моем пребывании в Европе есть многочисленные недостатки, – говорит он. – Во-первых, из Европы наш голос долетает в Таджикистан позднее, чем из России. В России работают сотни тысяч таджикских мигрантов. Среди них много учителей, врачей, инженеров и представителей других профессий. Эти люди могут составить хребет оппозиционного движения. Вот почему в Душанбе боялись моего пребывания в России. Там я могу поддерживать непосредственную связь с таджикской диаспорой».

Атовуллоев рассказал, что в 2007 году представители рахмоновской администрации предложили ему заключить с ними политическую сделку. «В прошлом году ближайшие помощники Рахмона почти полгода вели со мной переговоры, – отмечает он. – Они пытались убедить меня вернуться в Таджикистан, принять какой-нибудь портфель или огромную сумму денег в обмен на молчание. А когда их предложение встретило холодный прием, они снова завели на меня уголовное дело».

Лидер оппозиции критикует администрацию президента Рахмона. На его взгляд, если не предпринять кардинальных изменений для облегчения жесточайшей социально-экономической ситуации, в которой оказалась страна, то возможен резкий поворот к нестабильности. В последние годы Рахмон подавил все основные демократически настроенные группы политической оппозиции, что создало опасность возникновения «таджикского талибана», который и заполнит образовавшийся вакуум. «Сегодня нашей молодежи [в Таджикистане] нечего делать, кроме как ходить в мечеть и слушать популистские проповеди», – говорит Атовуллоев.

Концентрация Рахмоном всей полноты власти в своих руках мешает становлению нового поколения руководителей, которые могли бы направить страну по пути экономического развития, полагает Атовуллоев. «Это потерянное поколение, – говорит он о сегодняшних 30- и 40-летних в Таджикистане. – Среди них есть ряд молодых умов, которые могли бы стать нашими лучшими министрами, депутатами, политиками. Но никто о них ничего не знает. При любой диктатуре люди не осознают своих собственных скрытых богатств».

От редактора: Камбиз Арман является псевдонимом таджикского журналиста.

Таджикистан с тревогой ожидает еще один сложный зимний период, и администрация президента Эмомали Рахмона ощущает нарастающее раздражение. В ответ таджикские власти открыли кампанию против тех, кого они считают своими врагами.

Прошлой зимой Таджикистану пришлось столкнуться с серьезным дефицитом электроэнергии и продовольствия. [Для получения дополнительной информации см. архив рубрики «Взгляд на Евразию»]. Прогнозы на предстоящую зиму выглядят тоже не лучшим образом. Так, например, власти уже предсказывают, что урожай зерновых в этом году сократится примерно на треть по сравнению с уровнем 2007 года по причине засухи и поражения вредителями. Еще одна зима, сопровождающаяся серьезными лишениями, может поставить режим Рахмона в крайне сложное положение.

Осознавая ненадежность создавшейся ситуации, администрация Рахмона пытается нанести превентивный удар по отдельным политическим оппонентам. Одним из таких оппонентов является Дододжон Атовуллоев, опальный главный редактор оппозиционной газеты «Чароги Руз» (Дневной свет). Согласно недавней статье в российской газете «Время новостей», управление по борьбе с организованной преступностью министерства внутренних дел Таджикистана вновь пытается привлечь опального редактора к ответственности за антигосударственную деятельность. По утверждению властей, 53-летний Атовуллоев, работающий главным образом в Москве, распространял «оскорбления в адрес президента и членов правительства» и призывал к «насильственному свержению конституционного строя в Таджикистане».

Атовуллоев проживает в изгнании с 1992 года. В последние годы редактируемая им газета выходит в свет нерегулярно. Однако объявление Атовуллоева о том, что он принял на себя руководство партией «Ватандор» (Патриот), вызвало гнев администрации президента Рахмона.

Таджикские власти давно хотели заткнуть рот Атовуллоеву, но Москва была не в восторге от идеи отправить его обратно в Душанбе, по крайней мере, до недавнего времени. Ситуация резко изменилась в недели, последовавшие за вторжением России в Грузию, пишет газета «Время новостей». Желая заручиться как можно более широкой дипломатической поддержкой своей позиции на Кавказе и в Центральной Азии, Россия теперь, похоже, больше склонна порадовать Рахмона.

Наблюдатели в Москве отмечают, что до последнего момента таджикское правительство никак не реагировало на решение России признать независимость сепаратистских территорий, Абхазии и Южной Осетии. Молчание Душанбе может быть уловкой, призванной добиться максимальных политических и экономических льгот от Кремля.

Как сообщалось на таджикском информационном сайте www.nansmit.tj, Атовуллоев сообщил российским журналистам, что возбуждение в отношении него уголовного дела «стало возможным после встречи президента Таджикистана Эмомали Рахмона с руководителем кремлевской администрации Сергеем Нарышкиным» в середине сентября. Хотя Рахмон и Нарышкин вполне могли коснуться темы досаждающих им инакомыслящих, главным предметом переговоров, состоявшихся между ними в Душанбе 17 сентября, стала реализация совместных таджикско-российских гидротехнических проектов, сообщает агентство «ИТАР-ТАСС».

Как пишут российские СМИ, Кремль всерьез обдумывает вопрос об удовлетворении запроса на экстрадицию Атовуллоева. В случае выдачи таджикским властям оппозиционному редактору может грозить до 25 лет лишения свободы.

В 2001 году Атовуллоев уже задерживался российскими правоохранительными органами по запросу Душанбе. Однако несколько дней спустя он был отпущен на свободу, а российская генпрокуратура отказалась от дальнейшего производства по делу. Позднее генеральная прокуратура Таджикистана закрыла дело в отношении Атовуллоева.

В июне Атовуллоев вновь привлек к себе внимание администрации Рахмона призывом путем массовых акций гражданского неповиновения сместить руководство страны. Вскоре после этого генпрокурор Таджикистана Бободжон Бобохонов назвал Атовуллоева «преступником и информационным террористом» и добавил, что его ведомство приложит все усилия, чтобы задержать оппозиционера.

По словам Атовуллоева, он всерьез опасается, что вместо выдачи обычным порядком он будет «похищен» таджикскими спецслужбами, то есть, иными словами, тайно переправлен в Душанбе с ведома и согласия Кремля.

Прецедент, похоже, уже имеется. В 2005 году именно такой инцидент произошел с лидером оппозиционной Демократической партии Таджикистана Махмадрузи Искандаров, который в апреле 2005 года таинственным образом исчез из Москвы, а спустя несколько недель обнаружился в заключении в Душанбе.

29.IX.2008 © Eurasianet
http://www.eurasianet.org

Вершины Горного Бадахшана считаются синонимом труднодоступных мест. Однако сегодня в Таджикистане ничто не может быть настолько труднодоступным, чтобы оставаться вне досягаемости президента Эмомали Рахмона.

В горном районе, расположенном в двух днях езды от Душанбе, порой бывает трудно поймать радиостанцию. Но у околицы села Ишхашим сигнал принимается четко и ясно. Сначала звучит короткий проигрыш – таджикская популярная мелодия, после чего раздаются звуки военного марша, открывающие, возможно, самую обсуждаемую в последние дни программу в Таджикистане.
«Вы слушаете программу «Новые правила», – объявляет решительным голосом ведущий. Каждое его предложение оканчивается синтезированным аккордом музыкального сопровождения. По всей стране, в том числе и здесь, таджики приникают к своим радиоприемникам, чтобы услышать последние указы президента Рахмона в связи с его кампанией по пропаганде аскетического образа жизни.
В данной радиопрограмме критике подверглась традиционная конная забава жителей Туркменистана под названием «бузкаши». В этом соревновании две команды наездников стараются забросить тушу козла в ворота противника. «Конь для праздника «бузкаши» вполне может стоить 50 тыс. сомони (15 тыс. долларов)», – говорит ведущий программы. В последние годы таджикское правительство выделяло средства на проведение крупных соревнований «бузкаши», которые обычно совпадали с празднованием Навруза. Все это, согласно «Новым правилам» Рахмона, скоро закончится. «Правительство не может больше поощрять это, тратя до 1 млн. сомони (около 300 тыс. долларов) на этот дорогостоящий вид спорта», – отмечает он. Соревнования «бузкаши» могут и дальше финансироваться частными спонсорами, но «в ограниченной, менее дорогой форме, не забывая о важности экономии средств».
Такие события происходят сейчас в Таджикистане. В последнее время президент Рахмон больше похож на человека, отравляющего всем удовольствие, чем на государственного деятеля. Он тратит поразительное количество времени и сил, входя в мельчайшие детали ежедневной жизни людей.
С конца марта Рахмон пытается навязать своей стране культурную перестройку. С его подачи были приняты положения, предписывающие, как таджикам одеваться, как отдыхать и даже как скорбеть по ушедшим из жизни родным и близким.
Главной темой для него в последнее время стала борьба с «расточительными расходами» с целью снижения уровня бедности и содействия «прогрессу, процветанию и престижу нашего государства». Ставить золотые пломбы, столь распространенные на всей территории бывших советских среднеазиатских республик, отныне запрещено, поскольку считается выставлением напоказ богатства.
Его мишенью также стали традиционные церемонии и обряды, включая свадьбы, похороны и обрезание. 24 мая Рахмон высказался по поводу недавно принятого закона под названием «Об упорядочении традиций, торжеств и обрядов», вводящего строгие ограничения на размах мероприятий и расходы, которые могут быть потрачены на церемонии, связанные с жизнью и смертью человека. Еженедельник «Азия-Плюс» недавно опубликовал выдержки из нового закона. Например, статья 8 гласит, что таджикские граждане могут праздновать дни рождения только в кругу семьи. Праздничные мероприятия могут проводиться в промежутке между 10 утра и 11 вечера в выходные дни и с 6 до 11 часов вечера в рабочие дни. В завершение закон обязывает, чтобы празднование дня рождения длилось не более трех часов.
Оправдывая необходимость подобных шагов, президент посетовал, что расходы на свадьбы, похороны и другие мероприятия стали выходить из-под контроля, и настойчиво говорил о необходимости аскетизма в жизни человека. «Каждый год граждане нашей маленькой страны тратят [почти 1,5 млрд. долларов] на свадьбы и похороны, в то время как государственный бюджет всей нашей страны составляет только [1 млрд. долларов], – утверждал Рахмон. – Принимая присягу [во время инаугурации], я пообещал, что в ближайшие пять лет уровень жизни таджикских людей коренным образом изменится. И я этого добьюсь. Принятие этого закона – лишь первый шаг в этом направлении».
Некоторые зарубежные эксперты высказывают предположение, что президент, возможно, избрал крайне творческий подход к подсчету расходов и оценке бюджета. «Наблюдается совершенно очевидная путаница в цифрах, – считает проживающий в Таджикистане зарубежный консультант. – По данным таджикского министерства финансов, годовой бюджет Таджикистана в 2006 году составил всего 400 млн. А кто придумал, как подсчитывать расходы на частные мероприятия?»
Один таджикский ученый удивляется выбору времени и причинам, стоящим за последними инициативами. «Не могу взять в толк, почему президент начал делать «первые шаги» только сейчас. Он уже 15 лет находится у власти», – подчеркивает ученый.
Хотя, по мнению многих, Рахмон и переходит границы, у президента имеются и сторонники. Значительное число таджиков разделяют мнению Рахмона, что под давлением со стороны общества люди вынуждены тратить на пышные обряды больше, чем могут себе позволить.
В случае смерти, семьи обычно отдают усопшему последнюю дань уважения не только на похоронах, но также организуют поминки на третий, седьмой, двадцатый и сороковой день после смерти. На поминки приглашаются все жители села. Кроме того, забивается овца или козел. В течение года каждую пятницу жители общины угощаются мясом. Однако Рахмон запретил проведение традиционных деревенских поминок как непосредственно после погребения, так и всех последующих поминок по умершему. Многие потихоньку приветствуют такие меры. «Ограничение этих расходов – хорошая идея», – считает житель Душанбе Камаль. – Семьи не только теряют одного из своих членов, они также рискуют превратиться в нищих, потому что им приходится закупать и приносить в жертву слишком много животных».
Рахмон начал проводить в жизнь эти изменения без предварительного обсуждения этих инициатив в обществе. Данный факт побудил Общественный совет Таджикистана – организацию, выступающую за развитие гражданского диалога – выразить свою обеспокоенность. Совет предупредил, что поспешное воплощение подобных законов может привести к непредсказуемым результатам.
По мнению некоторых таджиков, социальные инициативы Рахмона лишь помогли подчеркнуть разницу между тем, как живет и работает политическая элита, и условиями, в которых приходится существовать основной части населения страны. Рахмон пытается ограничить расходы физических лиц, однако житель Душанбе не преминул заметить, что государство продолжает тратить значительные средства на строительство Дворца нации. Это массивный строительный проект в центре Душанбе сопровождает целый сонм проблем. Как сообщается, сооружение оседает в глинистую почву, а на укрепление фундамента необходимо 20 млн. долларов.
По мнению других, новые правила лишь предоставят чиновникам дополнительные возможности для вымогания взяток. «Принятие нового закона – просто безумие, – говорит один таджикский музыкант. – Я иногда подрабатываю в ресторане в Душанбе. На прошлой неделе к нам пришли некие люди, которые потребовали предъявить «разрешение»…Как выяснилось, я должен обратиться в министерство культуры, чтобы мне разрешили исполнять музыку в общественных местах. Наш администратор был вынужден дать неожиданным аудиторам взятку. Но они наверняка придут снова».

Должен чистосердечно признаться, что и мне порой хочется в сердцах сказать некоторым журналистам: «Какого черта ты делаешь в этой профессии, публикуя непроверенную информацию, участвуя в информационных войнах, получая в конвертах деньги, но одновременно не забываешь вопить о свободе слова, когда тебя припирают к стенке». Но я не могу это говорить, не имею права, поскольку я не судья, не главный редактор и меня никто не уполномочивал говорить за всю журналистику. Но говорить надо, так как масштабы коррупции в постсоветской журналистике, причем не обязательно коррупции материальной, но и идеологической, прежде всего, велики. Настолько велики, что следует говорить о катастрофе, чем о каком-то единичном явлении.
Что делать в этой ситуации – известно давно. В европейских странах большинство союзов журналистов (а они могут называться по-разному) работают, с одной стороны, как профсоюзы, с другой, как комиссии по этике, разбирая конфликты, в которых задета этическая сторона профессии, когда журналист допустил отклонения от общепринятых в стране норм. Я говорю о нормах, а не о законах – их выполнение должно быть беспрекословным. И когда в стране работает закон, то говорить о нарушениях этики, то есть, совести, нужно и обязательно. Например, для того, чтобы не перегружать суды процессами, связанными с журналистской деятельностью, эти суды всегда будут вызывать много вопросов у критиков политического режима в стране. Но другая цель более важная и очевидная – ни один суд, даже если судья – начитанный и образованный человек, не сможет определить степень вины журналиста, кроме его коллег, то есть, самих журналистов. Как это делают врачи на консилиуме, или учителя – на педсоветах.
Саморегулирующие организации нужны, и без них уже не мыслят работу в европейских странах. На постсоветском пространстве по-прежнему путают разные понятия. Придумывают и инициируют этические кодексы тогда, когда в стране происходит беззаконие в отношении журналистов и попираются основы свободы слова. В Таджикистане недавно придумали вообще оригинальный документ – «Клятва журналиста» (инициатор – организация «Иттилоот ва муошират»). Я поначалу не мог понять – о чем идет речь. Клятва подразумевает некую ответственность. Нарушил клятву Гиппократа – и консилиум врачей лишит тебя в праве называться профессионалом, а то и поддержит прокуратуру, если речь идет о смерти человека.
Кому должен давать клятву журналист? Я сразу представил себе длинный стол – президиум, за которым сидят чиновники, начиная от президента страны, премьер министра, спикеров обеих палат, до министра сельского хозяйства. А в коридоре, дрожа от страха, стоят журналисты, как абитуриенты перед экзаменом. Они по одному входят в зал под грозные взгляды чиновников и начинают лепетать слова клятвы: честно исполнять свой долг журналиста; посвятить свои знания и умения развитию диалога и свободного обмена информацией, сохранению и укреплению мира на Земле; всегда и в полной мере осознавать свою ответственность перед обществом, за последствия публикуемых материалов; не допускать необоснованных обвинений, клеветы, подтасовки документов, искажения фактов и лжи, не допускать плагиата; распространять и комментировать только ту информацию, в правдивости которой убежден; уважать право граждан на частную жизнь и проявлять высочайшее уважение к жизни человека; хранить благодарность и уважение к своим учителям и быть требовательными и справедливыми к своим ученикам, способствовать их профессиональному росту; ни в какой форме, не способствовать разжиганию агрессивной войны, проявлению насилия и агрессии в международных отношениях; не содействовать политической, религиозной, расовой, гражданской нетерпимости; проявлять особую тактичность и деликатность при освещении событий, связанных с несчастными случаями, с трагическими происшествиями в семьях, болезнями, детьми и подростками; уважать принцип презумпции невиновности; придерживаться всех принципов Конвенции ООН, касающихся прав детей и связанных с их защитой; уважать историю, культуру, национальные символы, независимость и свободу нашей республики; постоянно совершенствовать свое профессиональное мастерство, беречь и развивать благородные традиции Журналистики клянусь.
Я честно перечитал текст несколько раз и все равно не мог понять, зачем авторам нужно было таскать отдельные предложения из разных законов, в том числе Конституции и Уголовного кодекса, чтобы потом назвать все это Клятвой?
Возникает другая проблема – что делать с журналистом, если он нарушит, хотя бы одно из положений принятой Клятвы? Что дальше? Журналиста опять вызовут «на ковер», чтобы он опять вспотел и заплетающимся языком как-то объяснял то, что чиновники решили назвать виной журналиста? Именно такими хотят видеть отношения журналиста с властью и обществом авторы этого чудовищного документа? На мой же взгляд, инициаторы этой Клятвы, как и многого другого, исходящего из чиновничьих кабинетов, не хотят затрагивать главную проблему журналистики постсоветского пространства – катастрофический уровень журналистского образования, когда выпускники многочисленных факультетов и отделений журналистики не знают законов, а об этике судят только со своих личных позиций. Поэтому и отношение к свободе слова – индивидуальное – часто журналисты забывают, что они должны информировать общество, а не отстаивать право на выражение только своего мнения.
Но если совсем всерьез, то почему бы организации «Иттилоот ва муошират» (извините, я о ней в первый раз слышу) не придумать другую Клятву – Клятву чиновника. И в ней должны быть такие слова: обязуюсь предоставлять всем журналистам без исключения информацию, согласно действующему законодательству Республики Таджикистан; клянусь не оскорблять журналистов, допускать их на официальные мероприятия, все зависимости от того, нравится мне этот журналист или нет; если я публичный политик, то обязуюсь забыть о том, что я неприкасаемый, а вести открытый образ жизни; даю честно слово, что несколько раз прочитаю все законы Республики Таджикистан и буду им следовать всю свою жизнь… Смешно конечно получается, но почему бы и не попробовать?…

Интересно, станет ли наша пресса реально независимой? Смогут ли таджикистанцы, наконец, реализовать данное им Конституцией право на свободу получения и распространения информации? C егодня актуален вопрос: готовы ли власти открыть правду обществу? На наши вопросы отвечает ведущий специалист Центра Стратегических Исследований при Президенте РТ Хосият Комилова.

— Хосият, назовите ключевые органы, контролирующие СМИ в РТ?

— В стране существуют печатные издания различных ведомств, партий, организаций, министерств, ВУЗов, частных компаний. Но в большинстве своем СМИ принадлежат госсектору. Комитет по телевидению и радио при Правительстве РТ держит руководствующие позиции в сфере телевидения и радио. В печатных СМИ также командные высоты принадлежат государству. Если брать в процентном соотношении, то 85% печатных СМИ принадлежит государству и, соответственно, 15% — частным структурам.

-Существует ли политический контроль над СМИ?

-Исходя из анализа законодательной базы РТ, как такового официального политического контроля СМИ со стороны государства нет, но фактически дела обстоят несколько иначе. Существует скрытый политический контроль. В регионах РТ также функционируют местные телевизионные каналы. Они в основном носят развлекательный характер и ограничиваются лишь местными новостями. Что же касается печатных СМИ, государственные газеты печатают материалы через призму интересов правительства или своих ведомственных учредителей. Частные печатные СМИ подотчетны только главному редактору газеты и учредителю, но каждый редактор, соответственно и газета, пытаются обходить острые углы во избежание конфликтов с интересами государства, т.е. здесь действует принцип: ты меня не трогаешь, а я — тебя. И власть по-прежнему сохраняет командные высоты в сфере производства и распространения массовой информации и в любой момент может вновь восстановить монопольное положение. Ей принадлежит ИПК «Шарки Озод», практически единственное место, где можно более или менее качественно и сравнительно дешево печатать газеты. Она сохраняет контроль над сферой лицензирования электронных СМИ, и в ее руках — единственные теле — и радиоканалы общереспубликанского масштаба.

-Используют ли власти, выдающие лицензии СМИ, критерии, процедуру прозрачности, независимости и конкурентности?

-Нет, к сожалению, все эти заверения остаются лишь на бумаге. Безусловно, есть некоторые газеты и журналы, которые месяцами и годами ждут регистрации, но, к сожалению, ее не получают, так как регистрация газет в Минюсте РТ происходит по мере накопления заявлений на регистрацию. А для этого, соответственно, требуется немалое время. Главной официальной причиной отказа по-прежнему остается неполный перечень документов, который необходим при регистрации.

-Все ли партии получают минимум освещения или его степень соответствует размерам их представительства в законодательных актах?

-Формально Законодательство РТ не содержит каких-либо ограничений в предоставлении информационного поля для партий кандидатов. СМИ одинаково открыты для всех политических партий, зарегистрированных в Министерстве Юстиции РТ. Практически же, не все партии получают минимум освещения в прессе, и это опять же обусловлено рядом факторов: во-первых, несмотря на размеры их представительства в законодательных структурах, потому что их всегда меньше. Во-вторых, многие наши партии чаще всего не заостряют свое внимание на том факте, что СМИ могут играть не самую последнюю, а то и ключевую, роль в формировании мнения общественности. Поэтому чаще всего у партий-кандидатов отсутствует комплексный подход, то есть, не выработана должная информационная политика и стратегия. В условиях наших современных реалий, безусловно, это тормозящий фактор их работы в целом.

-Таджикистан — единственная страна, в которой не печатается ежедневных газет. Такие инициативы были, но они столкнулись с рядом неудач?

— Многие таджикские издатели с удовольствием хотят печатать ежедневные газеты, но, как всегда, это упирается в финансы. Для этого нужна государственная поддержка, либо опять же помощь международных доноров. Потому, что отсутствие ежедневных газет как-то идет вразрез с современными мировыми тенденциями. В современном мире ежедневной отмечается огромный поток информации, и чаще всего на завтрашний день она становится не актуальной, поэтому есть необходимость освещать те или иные политические, культурные и общественные события ежедневно, а не еженедельно.

-Известно, что оппозиция в стране — это свидетельство того, что в стране реально происходят демократические процессы и того, что власть не является авторитарной. Ну, а если в СМИ будет появляться критика правительства с условием того, что это будет обоснованная критика, с предоставлением конкретных фактов?

-Такого рода критика будет созидательной, во благо общества, она поможет правительству восполнить возможные пробелы в их работе. Многие наши журналисты, не задумываясь об этических и моральных нормах, печатают статьи, и чаще всего бывают голословными, не опираясь на реальные факты. К великому сожалению, многие наши газеты пестрят перепечатками. РТ нуждается в иностранных инвестициях, а благоприятный имидж страны, и в первую очередь благоприятный и честный моральный облик его чиновника, будет только во благо всем нам.

Исследования ЦСИ при Президенте РТ «Гражданская инициатива политики Интернета» показали: из 500 республиканских областных и районных органов госвласти только у 20-ти есть свои собственные сайты. О коло 80% из них не соответствуют международным стандартам. На этих сайтах можно получить общую информацию, например, устав организации, но там невозможно найти оперативную информацию, которая помогла бы населению в решении его повседневных проблем. В перспективе хотелось бы, чтобы в будущем у каждого ведомства был свой собственный веб-сайт, где любой человек смог бы оперативно найти интересующую его информацию.

— Принятые поправки в УК РТ относительно уголовной ответственности за клевету в Интернете (30.07.2007г.) в будущем могут быть интерпретированы как давление государства на электронные СМИ?

-Государству необходимо создать совместную Рабочую группу с электронными СМИ для более глубокого, детального изучения и анализа данного закона. Принятые изменения и дополнения в УК РТ еще больше ухудшили состояние свободы слова в РТ. Особенно это касается внесенных изменений в статьи 135 и 136 УК. Обычно журналисты привлекаются за клевету либо за оскорбление чести и достоинства личности. Теперь, после принятых изменений и дополнений в УК, в РТ будут преследовать не только журналистов, а также любого другого человека, допустившего неосторожность в критике какого-нибудь чиновника в Интернете.

Потому, что закон точно не указывает границы между понятиями критики, клеветы и оскорбления. Указанные статьи в УК РТ просто огораживают правительственных чиновников от критики, без чего не- возможен прогресс. Эти статьи также создают благотворную почву для процветания коррупции в стране. Для улучшения состояния свободы слова в РТ, по моему мнению, нашему правительству необходимо отказаться от статей 135, 136 и других статей УК, согласно которым за свободное выражение мнения или убеждения предусматривается уголовное преследование журналиста РТ. Журналист должен в любой ситуации быть объективным, т.е. выносить на суд народа ту или иную ситуацию не через призму своих субъективных со-переживаний, опираться только на факты.

Таджикистан опустился на две строчки в мировом рейтинге свободы слова, указывается в отчете международной правозащитной организации Freedom House, которая считает, что со времени подготовки предыдущего отчета ситуация в этой сфере в республике ухудшилась.

Этот вывод подтвердили и участники прошедшего в Душанбе круглого стола «Свобода слова и проблемы информационной безопасности в Таджикистане», который был посвящен Международному дню свободы прессы.

Среди журналистов разгорелась полемика о том, есть в Таджикистане свобода слова или нет.

По мнению председателя Национальное ассоциации независимых СМИ Таджикистана Нуриддина Каршибоева, состояние свободы слова в стране в первые месяцы 2008 года можно оценить как застойное. Более того, под предлогом обеспечения информационной безопасности властные структуры создают всяческие препоны на пути развития свободной прессы.

В свою очередь представители правозащитных организаций республики отметили, что прошлый год был ознаменован выдвижением различных, как правило, надуманных претензий в отношении работников СМИ, увеличением числа фактов преследования журналистов и исков против них.

Самым скандальным делом такого рода можно назвать судебное разбирательство в отношении журналистов независимого издания «Овоза» — главного редактора газеты Саиды Курбоновой, корреспондентов Мухайе Нозимовой и Фарангис Набиевой (они же – корреспонденты Центра журналистских расследований Таджикистана), которое началось еще в июне 2007 года. Тогда было возбуждено уголовное дело после публикации в газете критической статьи об эстрадной певице Райхоне Рахимовой. В конце концов победу в этом деле одержали представители газеты, и, как считают многие журналисты республики, во многом это связанно с тем, что на протяжении всего судебного разбирательства их поддерживали многие коллеги из различных изданий, журналистских организаций. Это дело еще раз доказало сплоченность представителей СМИ в Таджикистане, уверены журналисты.

По словам руководителя мониторинговой службы НАНСМИТ Абудфаттоха Вохидова, дело журналистов газеты «Овоза» еще раз подтвердило уверенность журналистов в том, что законы Таджикистана построены таким образом, что при желании любой чиновник может наказать журналиста за критику, даже если она является объективной и направлена на защиту интересов государства.

С момента возбуждения уголовного дела в отношении журналистов газеты «Овоза» чувствовалось, что определенные силы в Таджикистане не заинтересованы в критических материалах журналистов. Именно поэтому и возникло намерение наказать журналистов любым способом, чтобы тем самым предупредить остальных работников независимых СМИ: «будьте осторожней в своих материалах». Между тем, как раз вопрос защиты национальных традиций, поднятый журналистами в своей статье, является сегодня весьма злободневным для таджикского общества.

Преследования журналистов за клевету и оскорбление стали особенно заметны после того, как в Таджикистане летом прошлого года были приняты изменения и дополнения в Уголовный кодекс. Согласно данным изменениям, теперь в Таджикистане Интернет приравнивается к СМИ, в связи с чем за «клевету» и «оскорбление» в Интернете теперь также предусмотрено уголовное наказание. Хотя против данных изменений выступили многие журналистские и правозащитные организации, они были приняты.

Их введение ухудшило состояние свободы слова в Таджикистане, говорит ведущий специалист Центра стратегический исследований при президенте Таджикистана Хосият Камолова. Обычно журналисты привлекаются за оскорбление чести и достоинства личности. Теперь, после принятия изменений и дополнений в Уголовный кодекс, в стране будут преследовать не только журналистов, а также любого, допустившего неосторожность в критике какого-нибудь чиновника в Интернете. Потому что закон точно не указывает границы между понятиями критики, клеветы и оскорбления. Статьи кодекса, по ее мнению, просто огораживают правительственных чиновников от критики, без чего невозможен прогресс. «Эти статьи также создают почву для процветания коррупции в стране», — уверена эксперт.

Правозащитники страны считают, что в числе наиболее актуальных проблем, определяющих степень свободы в Таджикистане можно назвать также ограниченный доступ к информации, особенно к правительственным источникам информации. Хотя опять же законы республики предусматривают свободу слова и прессы, однако на практике правительство ограничивает эти права.

Как раз в канун Международного дня свободы прессы нижняя палата парламента Таджикистана (Маджлиси намояндагон Маджлиси Оли) приняла новый закон «О праве на доступ к информации».

Как отметил представлявший проект один из его авторов, заместитель председателя комитета палаты по международным делам, общественным объединениям и информации Олим Салимзода, закон призван стать очередным шагом к демократизации общества. Он гарантирует прозрачность действий всех органов государственной власти, а также органов местного самоуправления. «Любой гражданин вправе устно или письменно обратиться в любой государственный орган, который обязан в желаемой заявителю форме предоставить информацию: устной, письменной, электронной, аудиовизуальной», — сказал депутат.

Однако, журналисты отметили, что в очередной раз они не получили такого закона, который бы гарантировал им получение информации.

Недовольство журналистов вызывает, в первую очередь, срок предоставления информации, установленный новым законом. Документ обязывает чиновников предоставлять необходимую информацию в устной или письменной форме в течение одного месяца. А в течение 7 дней госчиновники должны определить, могут они дать ответ на запрашиваемую информацию или нет и в случае отказа они должны обосновать его.

По мнению Нуриддина Каршибоева, «закон не способствует развитию свободной прессы, поскольку он не учитывает специфику журналистской деятельности: установлен 30-дневный срок предоставления информации, что неприемлемо для оперативной работы журналиста».

Депутат Олим Салимзода в свою очередь, отметил, что данный закон в основном «рассчитан» на граждан, а для запросов СМИ во время принятия изменений и дополнений в законе «О печати и других СМИ» будут учтены пожелания представителей масс-медиа и будет предусмотрен максимально кротчайший срок для предоставления информации.

Между тем со дня принятия закона о СМИ в Таджикистане прошло уже 18 лет, но, по мнению многих журналистов, в стране до сих пор не сформирована реальная свободная независимая пресса.

Как считает журналист Джовид Муким, этому есть несколько причин, одна из которых – несовершенное развитие сильной негосударственной прессы. «Да, сегодня в стране существует много независимых печатных изданий, имеющих большую читательскую аудиторию, но большинство из них носят коммерческий характер и служат для своих учредителей средством приумножения вложенных капиталов», — говорит он.

Другой причиной отсутствия сильной и свободной прессы Джовид Муким называет сохранившийся у учредителей и редакторов страх после гражданской войны, в ходе которой погибло очень много журналистов. Еще одно немаловажное обстоятельство – это отсутствие мощной полиграфической базы, сильной конструктивной оппозиции, неразвитость свободного мышления, что является препятствием на пути к этому. И еще одной немаловажной причиной является несоответствие правовых актов международным нормам свободы выражения.

«Свобода слова имеет непосредственную связь со свободой общества и если общество не готово к свободомыслию, то свободный и правдивый разговор будет напоминать «чтение проповеди глухому», — считает Джовид Муким.

В свою очередь директор «Ориёно-медиа» Рустами Джони убежден, что у нас приняты справедливые законы о свободе слова, свободе выражения и мнений, но трудности заключаются в самом отношении к свободе слова. Иначе говоря, журналистам «диктуют» эту свободу слова, и получается так, что она у нас обретает черты «догматизма».

Сегодня в Таджикистане зарегистрировано более 230 печатных изданий, однако в большинстве своем СМИ принадлежат госсектору. Власти республики сохраняют лидерство также в типографской сфере и секторе распространения прессы, а также в области лицензирования СМИ. Ужесточение контроля над СМИ может быть усилено еще и потому, что через полтора года в стране ожидаются парламентские выборы.

«С приближением выборов власти стремятся больше контролировать СМИ. Если исходить из этого, то рассчитывать на улучшение свободы СМИ не приходится», — подчеркивает Нуриддин Каршибоев.

На прошлой неделе депутаты Маджлиси Намояндагон Маджлиси Оли одобрили новый проект Закона «О праве на доступ к информации». Авторы закона считают, что он поможет обеспечить прозрачность действий всех органов государственной власти, а также органов местного самоуправления. Однако правозащитные организации и журналисты не разделяют этого оптимизма.

НЕДОВОЛЬСТВО журналистов вызывает, в первую очередь, срок предоставления информации, установленный новым законом. В документе указано, что «ответ выдается в возможно короткий срок, но не позднее чем через 30 календарных дней». А при необходимости его можно увеличить еще на 15 дней, для чего ведомству или организации надо лишь письменно уведомить об отсрочке ответа, указав причину задержки и срок окончательного представления ответа.

Следовательно, срок, установленный прежде «Законом о печати и других СМИ» в 30 дней, и вызывающий активное несогласие журналистов, не только остался прежним, но и еще увеличился. Правда, в парламенте пообещали, что для запросов СМИ будут подготовлены поправки в действующие отраслевые законы, которые должны ускорить работу журналистов.

Но и это сообщение было воспринято журналистами скептически. Во-первых, неизвестно когда будут внесены эти поправки, да и будет ли в этом практический толк. Журналисты говорят: «Даже если будут внесены поправки в отраслевые законы, это ничем не облегчит работу журналиста. Сами подумайте: чем, в первую очередь, будет руководствоваться чиновник — указанием своего непосредственного начальника или законом о СМИ? Это известная ситуация с коллизией законов, когда каждый руководствуется своим законом и делает, как ему удобнее».

Еще одно осложнение – введение оплаты за получение информации, или, как это сформулировано в законе, «возмещение расходов на предоставление информации». Причем никаких конкретных цифр не указывается, а только оговорено, что «она не должна превышать себестоимость услуг, связанных с ее предоставлением». И остается только гадать, как будут исчислять стоимость своего бесценного времени и труда сотрудники организаций, владеющие информацией. Правда, от оплаты освобождаются социально и экономически не защищенные группы населения, к которым журналисты явно не относятся.

Кроме того, всякое стремление получить информацию будет обставлено рядом требований. То есть, надо будет зарегистрировать свой запрос и потом заполнить целое досье на себя, любопытного. Председатель Национальной ассоциации независимых СМИ (НАНСМИТ) Таджикистана Нуриддин Каршибаев считает, что именно в этом законе уже должен был быть заложен «механизм ускорения получения информации». Поэтому НАНСМИТ предлагал депутатам принять этот закон в первом чтении, а затем вынести его на всеобщее обсуждение, дав возможность общественности также высказать свое мнение. И только после этого принять его в окончательном варианте, учтя замечания и предложения журналистов и других заинтересованных лиц и организаций. «Но этого не произошло, и закон принят бюрократическим методом, — подчеркнул Н. Каршибаев».

Как пояснил юрист Махмуд Махкамов, в соответствии со статьей 12 этого закона, будут введены правила, без точного соблюдения которых невозможно получить интересующую информацию. «Это, в частности, обязательная регистрация всех, в том числе, устных, запросов по месту обращения», — пояснил он. «Кроме того, введено оформление запроса, в котором надо указать фамилию, имя и отчество лица, запрашивающего информацию, наименование организации, от имени которой он обратился, ФИО лица, которому следует направить ответ, его почтовый адрес, телефон/факс, электронная почта для ответа, а также указать желаемую форму и вид ответа. А в следующей, 13 статье закона, оговаривается, что можно отказать в предоставлении информации, если не соблюдены все формальные требования к запросу. К тому же, правила выполнения запросов устанавливаются руководителем соответствующей организации, который вправе определить категории предоставляемой информации, виды услуг и порядок их оплаты, а также другие условия доступа. А при желании, любой руководитель может придумать столько правил, что любая информация подчиненного ему ведомства станет или слишком дорогой или слишком обременительной в получении», — отметил Махмуд Махкамов. Критически относятся к принятому закону и сотрудники ОО «Республиканское бюро по правам человека и соблюдению законности» (РБПЧ). Руководитель аналитического центра Галина Деревенченко рассказала: «Мы предлагали предварительное обсуждение этого закона. Но он был принят так быстро, что мы не имели реальной возможности влиять на процесс разработки и принятия этого закона. В результате принят такой вариант закона, который осложнит механизм получения информации.

К тому же возникает много вопросов: каков порядок оплаты за получение информации, почему не предусмотрено обжалование действий руководства в отказе информации, мало говорится о гарантиях получения необходимых сведений. Также в законе говорится о предоставлении информации только государственными организациями и учреждениями, но не включены общественные организации, юридические лица, СМИ. Между тем, в аналогичном законе Кыргызстана этот момент учтен. Мало сказано об информации с ограниченным доступом: в перечне, кроме гостайны, не указана конфиденциальная информация, банковская, коммерческая и врачебная информация, которые также не подлежат разглашению. Ничего не сказано об аспектах использования, хранения и распространения информации».

Руководитель Центра мониторинга прав человека РБПЧ Сергей Романов также считает, что форма получения информации должна была бы быть упрощена, а не усложнена, как это задумано в одобренном МН МО проекте. «В случае утверждения и введения в действие закона в нынешнем виде, процесс получения информации станет более формализованным и бюрократическим. К тому же в нем есть противоречия с Законом об обращениях граждан, где максимальный срок предоставления информации установлен в 30 дней, и безо всяких продлений. Вызывает возражение и момент создания специальных служб в организациях для подготовки сведений: кто будет определять их полномочия, и в каком объеме». Председатель Социал-демократической партии Таджикистана Рахматилло Зойиров отметил, что «по названию и содержанию» принятый документ – это «конструктивный и хороший закон». «Но с учетом всех введенных условий он скорее решает, как не допустить людей к информации. Также замечу, что если вводится плата за информацию, то она должна предоставляться оперативно и безо всяких оговоренных сроков, а иначе она будет устаревшей и никому не нужной. Думаю, что журналистам необходимо срочно обратиться вновь к президенту, чтобы этот закон не был утвержден верхней палатой парламента, а возвращен на доработку», — подчеркнул политик.

Журналистская профессия всегда считалась интересной, завлекающей, но вот безопасной никогда. Причем опасность нашему брату грозит не только в горячих точках, когда ему приходиться бегать между разрывом снарядов или лезть в эпицентр митингов, но и в обычное мирное время: работа ведь общественная, всегда на виду, оттого и вероятность схлопотать «по шее» велика. Правда, это вовсе не значит, что мы должны мириться с этим и быть готовыми для того, чтобы стать жертвой.

Утром 2 апреля Азам Насриддинов, руководитель информационной службы популярного в столице радио «Ватан», скорее всего даже и не предполагал, что этот день он завершит на больничной койке.

День был как все остальные, насыщен различными событиями, нужно были идти на пресс-конференции, готовить передачи на радио.

Вечером этого дня в дискоклубе «Диер» планировалось проведение первого фестиваля клубной музыки «ЦЕХ», и Азама на работе попросили сходить туда, сделать репортаж о том, как се будет происходить, ведь «Ватан» выступил информационным спонсором этого мероприятия.

По словам Азама, все началось в 21.00, он вместе с некоторыми своими коллегами и братишкой пришли на фестиваль. Через сорок минут они решили уйти, и, выйдя на улицу, в ожидании транспорта стали активно вести беседы.

Возможно, они дали какую-то нелицеприятную оценку мероприятию или самому клубу, сейчас только Бог знает, факт то, что к ним подошел один из охранников «Диера» и «предложил» «прекратить цирк» и убраться восвояси.

Брат Насриддинова стал препинаться с ними, но Азам потребовал от братишки прекратить разборки и ловить такси, чтобы уехать домой. В свою очередь попытался приструнить матерившегося охранника.

На шум выскочил еще один человек, как потом стало известно, якобы знакомый охранников, который ударил журналиста ногой в живот.

Завязалась драка, в которой против журналиста и его брата набросились несколько охранников дискоклуба. В результате ведущий радиостанции получил серьезные увечья челюсти и сотрясение мозга.

Все это произошло в нескольких десятках метров от Президентского дворца. В любой стране мира, зачинщики драки в таком месте уже давно бы сидели в СИЗО и давали показания, в Душанбе же подоспевшие с опозданием сотрудники патрульной службы… порекомендовали пострадавшей стороне отправиться домой на лечение!

Как сообщили лечащие врачи, Насриддинову предстоит долгое и дорогостоящее лечение, причем дальнейшая возможность работы на радио остается под вопросом, так как возможно появление неправильной дикции.

Принимая во внимание, что это не первый инцидент с избиением журналистов, возмущение медиа-сообщества понятно. Мало того, что им и так нелегко, именно журналистам приходиться поднимать наиболее важнейшие проблемы общества, брать весь удар недовольства чиновников, силовиков на себя, так им еще достается и от тех, кому они призваны помогать.

Забавно, что когда руководители коммерческих структур попадают под пресс власти или силовых структур, они и их адвокаты первым делом бегут к прессе – «помогите, защитите, нарушаются права человека».

Думают ли они до этого, что их собственные сотрудники различных служб охраны и т.п., то ли в силу непрофессионализма, то ли по специальным инструкциям, сами нарушают закон, этические нормы поведения в обществе?

Конечно, нападение охранников клуба «Диер» на своего клиента — это не повод для того, чтобы ставить вопрос о целесообразности работы этой или какой иной дискотеки в городе.

Но, несомненно, руководство комплекса должно признать наличие проблемы, принять серьезные меры по ее исправлению, принеся, в том числе публичные извинения перед журналистом.

СМИ тоже могут бить, по своему, намного сильнее, чем кулаком. Просто задачи у нас другие.

[center]ЗАЯВЛЕНИЕ МЕДИА-АЛЬЯНСА ТАДЖИКИСТАНА ПО ПОВОДУ НАПАДЕНИЯ НА СОТРУДНИКА РАДИО «ВАТАН»[/center]

Ассоциация «Медиа Альянс Таджикистана» выражает свою крайнюю озабоченность фактом нападения и избиения журналиста, редактора информационной службы телерадиокомпании «Ватан» Азама Насриддинова.

МАТ, ассоциированным членом которого является ТРК «Ватан» и его сотрудники, призывает всех журналистов и медиа-организации проявить солидарность и опубликовать данное заявление как поддержку нашему коллеге Азаму Насриддинову.

[right]Генеральный секретарь МАТ
Лидия ИСАМОВА [/right]

В течение полугода ОБСЕ будет обеспечивать газеты тиражом более тысячи экземпляров газетной бумагой. Советник по СМИ Центра ОБСЕ в Душанбе Михаэль Унланд считает, что таким образом газеты смогут быстрее «раскрутиться» и нарастить тиражи. Сегодня все печатные издания в Таджикистане выходят лишь раз в неделю, и большинство малыми тиражами – всего по 3-5 тысяч экземпляров.

«Одна из самых важных сейчас задач – увеличивать тиражи газет в Таджикистане. Например, я сравнил годовой тираж выходящих здесь газет с моей страной. В Германии печатается почти в два раза больше газет, чем здесь за целый год. Конечно, у нас 80 миллионов населения, и сравнивать две страны сложно. Но даже если мы сравним с соседним Кыргызстаном, то там один только «Вечерний Бишкек» выходит тиражом в 120 тысяч экземпляров в неделю – это половина недельного тиража всех таджикистанских газет вместе взятых. И я думаю, что чем больше будет газет, тем легче им будет зарабатывать деньги. Малотиражные газеты менее интересны для рекламодателей и людей, которые дают объявления и анонсы», — говорит Михаэль Унланд.

Дорогостоящая бумага

Как показало исследование рынка печатной прессы, около 30-ти процентов расходов газет приходятся на приобретение полиграфических материалов, в частности дорогостоящей бумаги. Средняя цена газетной бумаги в Таджикистане составляет примерно тысячу долларов США за одну тонну. Средства, высвободившиеся в результате получения технического гранта ОБСЕ, газета сможет направить на другие нужды, считает руководитель Фонда «Информатика для демократии и национального прогресса» Саймиддин Дустов. «Для тех изданий, которые уже состоялись и близки к порогу самоокупаемости, это освобождение некоторой части оборотных средств, которые они могли бы потратить на другие цели, например, на повышение зарплаты сотрудникам», — говорит он.

Чтобы гранты были эффективными

Сегодня техническая поддержка для печатных СМИ Таджикистана далеко не лишняя. Вместе с тем, чтобы гранты не были потрачены впустую, соискатели должны представить бизнес-план с чётким видением развития своего издания. «На мой взгляд, эта поддержка должна быть обусловлена бизнес-планом редакции. То есть редакции должны показать, что в течение этих полугода они могут встать на ноги, или увеличение тиража будет способствовать росту популярности газеты, расширению её аудитории и снижению себестоимости. А так, чтобы на полгода просто снять расходы на газетную бумагу – этот шаг сам по себе не приведёт к успеху. Кроме увеличения тиража необходимо обратить внимание на содержание газет, потому что даже неоднократные поддержки международными донорами газет, издаваемых только за счёт грантов, просто так не приведёт к успеху», — считает глава Национальной ассоциации независимых СМИ Таджикистана Нуриддин Каршибаев.

Типография не имеет стратегической важности?

В то же время, основную поддержку пресса хотела бы иметь от правительства, которое, в первую очередь, должно быть заинтересовано в развитии рынка печатных СМИ, отмечает независимый журналист Раджаб Мирзо. Однако нынешний энергокризис показал, что такой заинтересованности власти не проявляют. По мнению Мирзо, об этом свидетельствует тот факт, что основная типография страны «Шарки Озод», в которой печатается большинство ведущих республиканских газет, не попала в число стратегически важных объектов и уже которую неделю получает электричество лимитировано – всего по 5 часов утром и вечером.

«Сегодня у нас энергетический кризис. Единственным средством, через которое наши граждане могут получить информацию, являются газеты. То, что 90 процентов населения не имеют возможности смотреть таджикское телевидение, это всем ясно. Но в эти дни таджикское телевидение работает как обычно – получает электроэнергию, получает средства. А единственная типография, где печатаются все республиканские газеты, имеет ограничения подачи электричества. О чём это говорит? На мой взгляд, о том, что на самом деле правительство Таджикистана не слишком заинтересовано в том, чтобы информировать своё население», — говорит журналист.